Проживающая в США Лия Бабаян – одна из десятков тысяч бакинских армян, ставших очевидцами кровавых событий начала 90-ых в столице Азербайджана. И хотя ей было всего 7 лет, когда семья, спасаясь от геноцида, вынуждена была бежать из Баку в Армению, Лия четко помнит все. И подчеркивает: быть армянином в Баку в начале 90-ых означало смертный приговор.
Итак, я армянин по рождению, русский по языку, культуре и мироощущению. Князь (мелик) по происхождению, социал-демократ по убеждениям. Юрист по образованию, политолог по призванию. Ученый по складу ума, публицист по профессии. Футуролог и фантаст по увлечениям, поклонник старины по предпочтению.
15 февраля 1989 года закончилась 10-летняя война в Афганистане. Ровно 30 лет назад последние советские войска покинули это государство. Десятки тысяч погибших, сотни пропавших без вести советских военнослужащих…
Таким образом, если в историческом контексте искать в карабахском конфликте правых и виноватых смысла нет, то в контексте распада СССР несколько более правыми все-таки надо признать армян – они по крайней мере были более последовательными, следуя исключительно праву на самоопределение. Азербайджан же, безусловно признавая это право для самого себя, полностью отказал в нем Карабаху.
Февраль 1988 года стал отправной точкой современного этапа Карабахского (Арцахского) национально-освободительного движения. Именно события второй декады февраля предопределили проведение 20 февраля исторической сессии, ознаменовавшей собой успех Движения в целом и достижение долгожданной свободы. И именно в эти дни репрессивная махина Азербайджана предприняла политический штурм Степанакерта, падение которого означало бы конец всему Карабаху.
Первым актом геноцида, произошедшим неожиданно для всех, кроме тех, кто жил в самом Азербайджане, стал погром в Сумгаите. Бездарная и лживая советская пропаганда говорила о «жертвах разных национальностей», смешивая убитых армян и тех убийц, что погибли во время ликвидации беспорядков. Примерно ту же логику используют те, кто пытается оправдать Геноцид армян в Османской империи, говоря о «жертвах среди турок и армян».
В последний вечер мы с Ашотом гуляли по улицам Степанакерта, и он показывал мне город, его достопримечательности, самые интересные и живописные места. Красивые многоэтажные дома с мощеными двориками были выстроены специально для ветеранов первой Карабахской войны.
Нам разрешили пофотографировать, и зайти в наблюдательный пункт, предварительно надев каску и бронежилет. Я попросила сфотографировать меня в этом виде моей камерой, рядом встали военные - «на память». Потом фотографировались телефонами, у кого, что было и со всеми по очереди.
Мы поговорили с солдатами о том, как внезапно началась эта война, хотя напряжение на боевых позициях сохранялось всегда и особенно усилилось с лета прошлого года, когда Азербайджан стал более активно применять различные виды артиллерийского оружия, а также активизировались снайперы и разведывательно-диверсионные группы.
Когда мы ездили по обстрелянным азербайджанцами селам Карабаха, то я задавала вопросы и их переводили на армянский. В какой-то момент я спросила заместителя мэра Мартакерта Артура Асаряна, что он думает о том, что Россия перевооружила Азербайджан. Я еще не успела договорить свой вопрос по-русски, как он ответил мне, не дожидаясь перевода. Ответил тоже на русском, очень эмоционально:
Эта поездка раскрыла для меня, уехавшей в США в самом начале 90-х, те волнующие стороны одного из конфликтов умирающего Союза, которые навсегда заставят меня говорить и думать «наш Карабах», а точнее – «наш Арцах», потому что имя этой древней армянской земли – Арцах.
