Этнические чистки и геноцид в Нагорном Карабахе. Часть 13

Опубликовано 05 апреля, 2025 - 13:43

Свидетельства карабахцев об этнической чистке, блокаде и депортации

Прошло около полутора лет с момента исхода армян из Арцаха. Мнацаканяны - одни из немногих, чья боль не имеет адреса.

Жили они в селе Хачмач Аскеранского района. Во время сентябрьской агрессии 2023-го года тикин Елизавета находилась в Степанакерте — отвезла еду для семей своей дочери и старшего сына.

-Война началась внезапно. Я понятия не имела, что в последний раз покидаю село, — говорит тикин Елизавета.

После подписания соглашения о прекращении огня во многих населенных пунктах Арцаха появились азербайджанцы, присутствие которых уже терроризировало жителей, а в некоторых местах азербайджанцы применили насилие против мирного населения.

«Моя невестка и внуки оказались бы в плену, если б мой муж не приехал вовремя», - говорит она, добавляя, что в атмосфере страха невестка так и не смогла ничего взять из дома - ни золота, ни денег.

Каким-то образом они добрались до Степанакерта, где провели несколько часов вместе всей семьей: Лерник с семьей, Егише с семьей, Лилит с семьей и чета Мнацаканянов — Борик и Елизавета.

Как и тысячи семей, Мнацаканяны нуждались в топливе. «Сыновья отправились за бензином», — это была последняя миссия Лерника и Егише в Арцахе. «Наша очередь близко, скоро вернемся», — Анаит, жена Лерника, постоянно вспоминает последние слова мужа.

Затем раздался взрыв, который было слышно из Степанакерта, но из-за сильного дождя было трудно понять, был ли это гром или взрыв.

Взрыв в Айказове ознаменовал начало хаоса в семье Мнацаканян, который длится уже полтора года.

«Для нас депортация началась с поисков: больницы, морги, и даже по дороге мы показывали фотографии Лерника и Егише на российских и азербайджанских контрольно-пропускных пунктах, надеясь узнать какие-то новости», — рассказывает Анаит, жена Лерника.

«Мы обращались везде. Однажды нам позвонили из Красного Креста. Мы думали, у них есть новости. Оказалось, они спрашивали нас, есть ли у нас новости», — говорит тикин Елизавета.

По официальным данным, в результате взрыва на складе ГСМ в Айказове, что в Аскеранском районе, погибли 238 человек, 23 человека пропали без вести.

Образцов ДНК обнаружено не было. Лерник и Егише, как и еще 21 человек считаются пропавшими без вести без подтверждения их статуса. Хотя официальной информации о том, что парни живы, но нет и подтверждения обратному, что дает семьям надежду, что однажды они вернутся.

(https://step1.am/ru/2025/03/07/25636/)

«Я чувствую себя виноватой за то, что мы оставили окрапленную их кровью землю противнику».

Анна, жена Эрика Ахумяна, погибшего в 44-дневной Арцахской войне, после депортации из Арцаха поселилась в Ереване со своими двумя маленькими детьми. Она могла бы уехать в Россию, где живут ее родители и братья, но предпочла остаться в Ереване, поближе к Ераблуру, где покоится тело ее мужа.

Эрик был контрактником в Армии обороны Республики Арцах. Он погиб 6 ноября 2020 года вместе со своим младшим братом Аркадием. А всего через 3 дня было объявлено о прекращении огня.

Анна рассказывает:

-Как и многие, во время войны 2020 года я тоже приехала в Ереван с детьми. Моей младшей дочери Лине еще не было и двух лет, а старшей Элен — 5 лет. Эрик звонил каждый день, вселяя в нас надежду, что все скоро закончится и мы вернемся домой. 5 ноября поздно вечером он позвонил, спросил, как дела, мы долго разговаривали и пожелали друг другу спокойной ночи. На рассвете пришла страшная весть. Мой плач разбудил детей, и, хотя они не поняли, что произошло, плакали вместе со мной. В эти несколько минут мне казалось, что я схожу с ума, я ничего не чувствовала. В моих ушах раздалось только — Эрик и его брат убиты.

У нас было много мечтаний и целей, и Эрик не жалел усилий, чтобы воплотить их. Он был очень заботливым мужем и отцом. Мы поженились в 2015 году, и все это время он был мне крепкой опорой и поддержкой. Это были лучшие годы моей жизни. Мы понимали друг друга без слов. Он был чрезвычайно добрым, скромным, трудолюбивым и преданным своему делу. 6 ноября 2020 года все наши мечты рухнули, в одну секунду я лишилась поддержки, мои дети остались без отца. Боль в моей душе не проходит и всегда будет со мной. Моим детям еще труднее. Как бы мы с близкими ни старались, мы все равно не можем дать нашим детям полноценную жизнь. И эта мысль меня очень мучает.

После 44-дневной войны я вернулась в Арцах, несмотря на то, что мои родственники уговаривали меня ехать к ним, в Россию. Я не могла оставить Эрика.

Я часто приезжала из Степанакерта в Ераблур навестить мужа. Это единственное место, где я нахожу утешение в добром взгляде Эрика, смотрящего на меня с мемориального камня. Его взгляд придает мне сил и в то же время отрезвляет. Я чувствую облегчение в Ераблуре. Я разговариваю с Эриком и другими, и чувствую себя виноватой за то, что мы оставили врагу окрапленную их кровью землю. Память о моем муже обязывает меня дать нашим детям достойное воспитание, постоять за них и осуществить наши неосуществленные мечты.

После 44-дневной войны мои дети пережили трудные времена. Лина, хотя ей было два года, хорошо помнит своего отца и ждет его по сей день. Сначала было очень трудно. Лина повсюду видела отца, разговаривала с ним. Каждое утро она говорила: «Мама, вчера вечером я видела папу, он обнимал и целовал меня». А Элен, которая по характеру очень похожа на отца, стала молчаливой и замкнутой. Постепенно мои дети поняли, что их отец, как и отцы многих других детей, находятся в Ераблуре и наблюдают за нами оттуда.

Мои трудности еще впереди, дети растут, и без работы я не смогу в полной мере обеспечить их потребности. Мне и моим детям помогают родители и родственники, но я не хочу сидеть сложа руки и постоянно ищу работу. Конечно, я сталкиваюсь с разными проблемами, но после Арцаха и человеческих потерь мне стыдно о них говорить.

Моя самая большая мечта — вернуться в Арцах и жить там достойно. Я верю, что придет время, и мы, как настоящие хозяева, вернемся на родину.

(https://step1.am/ru/2025/03/07/25650/)

19 сентября: пришел муж и принес мне еду — гречку, кусок хлеба и одну конфетку. Он даже не взглянул на ребенка. Спешил.

«Слава Богу, мы спасли жизнь моему ребенку, которому уже 6 месяцев», - рассказала Элина Агаджанян.

- Никогда в жизни не забуду тот день. В реанимации ребенка держали в терморегуляторе и под капельницей. В час или два дня мы услышали взрыв, вся больница пришла в смятение, вдалеке был виден дым. Выключили оборудование и сказали, что началась война — надо спуститься в подвал. Пробыв несколько часов в подвале, я поняла, что, несмотря ни на что, моему ребенку необходим теплорегулятор. По совету врача мы поднялись в палату, чтобы продолжить лечение. Так прошла ночь. В середине следующего дня я заметила, что и пациентов, и медсестер в больнице становится меньше. Связи вообще не было. Каким-то образом мне удалось позвонить родственникам, узнать, как и что, но о муже, который служил, у меня не было никаких известий.

Со временем звуки войны становились все ближе, и медсестра сказала, что нам следует в целях безопасности спуститься в подвал. Мы застелили в подвале кровати с матрасами и остались там.

Постепенно число раненых увеличивалось, из деревень привозили раненых, голодных, замерзших детей. На следующую ночь в подвале спать было негде, на кроватях поместилось лишь несколько детей. Было ужасно холодно. В тот момент пришел муж и принес мне еды - гречку, кусок хлеба и конфету. Он даже не взглянул на ребенка. Спешил.

23 числа пациентов в больнице больше не было. Все куда-то суетливо собирались. Я едва дозвонилась до своих, узнала, что с ними все в порядке, все живы и здоровы. Потом я позвонила мужу, он сказал, что из отряда осталось несколько человек, и он не знает, что делать. 24-го числа за мной пришел муж.

Я обратился к доктору М.К., который дал мне 2 коробки молочной смеси. Мне даже не удалось забежать в отчий дом. Мы зашли к моей сестре, узнали, как они, и поехали в село — в Лусадзор. Вошли в холодный и темный дом. Я прибрала свою комнату, сменила простыни, приготовила место для ребенка. Мы так и не легли — в 3 часа ночи муж сказал, что надо скорее собраться. Я не понимала, что происходит, как нам ехать, если у моего ребенка тысяча и одна проблема. Как я буду кормить его через зонд? Я взяла детскую одежду, памперсы и мы отправились в путь.

Мы отправились с родственниками, на 6 машинах. Мой ребенок всю дорогу не ел нормально. Не говоря уже о том, какие там были пробки. В какой-то момент я заметила, что ребенок посинел. Мы с большим трудом, умоляя людей, чтобы нам дали место, продвинулись вперед. Мой муж остановил армейскую скорую помощь в надежде найти врача. К ребенку подошла молодая женщина и сказала, что ему срочно нужен кислород.

Мы кое-как продвинулись вперед по разрушенному участку дороги и доехали до российского блок-поста. Мы с мамой взяли ребенка и побежали к миротворцам. До моста Акари доехали на машине их командира.

Скорая помощь уже ждала нас в Корнидзоре. Мы обратились в больницу в Горисе, потому что в Корнидзоре не было соответствующих медицинских приборов.

Хочу поблагодарить врачей в Гориса, не помню их имен, они помогли мне купить еду и бутылочки, пока не приехал муж. Мы жили в горисской больнице до приезда мужа. Как только он приехал, мы переехали в Ереван и той же ночью оказались в реанимации госпиталя на Мурацана.

(https://russia-artsakh.ru/node/18021)

Материал подготовил Александр АНДРЕАСЯН

Продолжение следует

Предыдущие материалы по теме:

Свидетельства карабахцев об этнической чистке в Арцахе и бездействии российских миротворцев

http://russia-artsakh.ru/node/18456

Этнические чистки и геноцид в Нагорном Карабахе. Часть1

http://russia-artsakh.ru/index.php/node/19569

Этнические чистки и геноцид в Нагорном Карабахе. Часть 2

http://russia-artsakh.ru/node/19579

Этнические чистки и геноцид в Нагорном Карабахе. Часть 3

http://russia-artsakh.ru/node/19596