История просвещения армянского народа, корни которой теряются в седой древности ещё дохристианских времён, обрела новое, мощное дыхание полторы тысячи лет назад. Христианство, принятое страной в качестве государственной религии, стало для нации той животворной стихией, что выступила катализатором для рождения самобытной письменности и становления системы образования.

В V столетии, вслед за гением Месропа Маштоца, преподнесшего народу алфавит, по всей земле армянской, от Вагаршапата до Арцаха начали формироваться скромные обители знания — первые школы, где использовалась новаторская методика преподавания просветителя. В каменных стенах монастырей зазвучали слова Священного Писания на родном языке, началась долгая и непрерывная история армянского образования. Наступали и уходили века, сменялись царства и династии. Эпоха Багратидов, словно весеннее солнце, пробудила к жизни невиданный расцвет мысли. В те дни Армения по праву могла именоваться страной философов и богословов. В величественном городе Ани, этом бьющемся сердце нации, в тени его несокрушимых стен, кипела интеллектуальная жизнь: в школах, наряду с богословием, учащиеся постигали тайны философии, риторики, движения светил и искусство врачевания. Но истинными твердынями духа, как драгоценные камни в ларце, стали монастырские центры учености средневековой Армении — Санаин и Ахпат. В этих святилищах знания, под сенью хачкаров, рождалась напряженная, глубокая интеллектуальная жизнь, а их учебные курсы, включавшие «семь свободных искусств», не уступали по уровню программам европейских очагов образования того времени. Венцом этой блистательной поры явилось основание в XIII веке Гладзорского университета — первого учреждения, с полным правом носящего этот статус. Под сенью его сводов, где царил неутомимый ум Нерсеса Мшеци, вызревали новые идеи и переписывались древние манускрипты, звонкое перо и мысль сохраняли наследие предков. А затем, словно приняв эстафету, знамя просвещения поднял Татевский университет, ставший последним оплотом науки накануне долгой и мрачной ночи иноземных нашествий.

Но даже с утратой государственности живой огонь просвещения не угас. Он, подобно семенам, развеянным ветром, перекинулся на бескрайние просторы диаспоры. В армянских кварталах Константинополя, под кронами деревьев крымских садов, в шумных районах далекой Индии и, наконец, на залитом венецианским солнцем острове Святого Лазаря, где нашли приют мхитаристы, — повсюду открывались скриптории, школы и типографии. Здесь, на чужбине, с почти религиозным рвением хранилось и приумножалось интеллектуальное наследие нации.

Новая глава этой эпопеи была уготована XIX веку, когда Восточная Армения вошла в состав Российской империи. Данное столетие преподнесло светское образование. В 1824 в Тифлисе начинает функционировать Нерсисяновская школа-семинария. Москва же увидела вознесение стен престижного Лазаревского института.  В 1874 году в Эчмиадзине открывает свои двери духовная семинария.  А следом, словно от искры, разгорались огни и в других городах — в Ереване, в Шуши, в Александрополе. В новых гимназиях  взрослело новое поколение, представителям которого было суждено пронести сквозь годы живой свет армянской мысли.

Преодолев дорогу от монастырских келий до светлых классов гимназий, Армения приблизилась к рубежу Нового времени, сохраняя на своих плечах не тяготу прошлого, но живую, непрерывающуюся традицию образования и просвещения. Эта многовековая стойкость духа, эта ненасытная потребность в познании и дала возможность в 1919 году, в сложные дни Первой Республики, установить краеугольный камень современного армянского высшего учебного заведения – Ереванского государственного университета.

Обращаясь же к проблемам современности и организации государственного управления, невозможно не прислушаться к зову этой великой истории. Наследие армянского народа должно являться не архивным достоянием, а работающим ориентиром в управленческой деятельности. Армянская цивилизация всегда основывалась на двух опорах — Глубоком Знании и Возвышенной Культуре, что и помогало ей сохранять свою уникальность сквозь все бури времен. Мы — преемники Маштоца, ученых Гладзора и Татева, зодчих Ани и поэтов Киликии.

Сведение культуры, образования, науки и спорта к единой административной логике означает отрицание принципиальной разнородности человеческой деятельности. Поместить их в прокрустово ложе единой управленческой структуры — значит свести их к функциональным элементам административной машины. Опасность здесь в подмене политического мышления — мышления, способного анализировать, различать и принимать решения, — логикой процесса, где все подчинено операционной эффективности. Создание отдельных министерств — это вопрос сохранения своеобразных пространств культуры и образования. Только так мы можем гарантировать, что они останутся не просто функциями, но живыми практиками, и мы сможем воздать должное их уникальной природе и обеспечить их достойное развитие, продолжая ту самую великую эпопею, что началась полторы тысячи лет назад в тишине монастырских школ.

Армянская земля, древняя как само время, взрастила в себе культуру удивительной красоты и стойкости. И есть в этом народе какая-то особая, неугасимая тяга к знанию, подобная свету, что столетиями не покидал горные монастыри. Эта драгоценная нить, связующая прошлое с настоящим, заслуживает не только благодарной памяти — она нуждается в бережных руках, в тех мудрых устоях, что одни лишь способны сохранить и передать дальше живое тепло этого священного огня.

Мариносян Тигран Эмильевич

кандидат философских наук, доцент

Источник фото: https://ru.pinterest.com/annahovhannisya/history/. Фото из открытых источников сети Интернета (Яндекс - картинки)