ШУШИ И КАРАБАХСКОЕ ХАНСТВО

На Шушинской скале имелись не только следы стоянок древних людей в многочисленных пещерах, временные поселения античных и средневековых времен, но и укрепления позднего средневековья. Армяне Арцаха использовали это место как укрепрайон во время нашествий, в частности во время борьбы с османами в первой трети XVIII века. Но постоянного поселения, имевшего тенденцию к развитию, на плато никогда не было.

Давид Цатур Мелик-Шахназар де-Шапур, представитель Персии на Венском конгрессе 1814-1815 гг., посол Персии во Франции при Людовике XVIII. Гравюра тех лет.

Почему? Да просто потому, что смысла в этом никакого не было. Феодальная раздробленность не предполагала строительства какого-то общего для пяти меликств Арцаха (Хамсы) центра. Вопрос строительства назрел, когда созрели условия для последующего объединения меликств Арцаха и Сюника в единое государственное образование – предшественник возрожденного армянского государства на земле Восточной Армении.

Известный исследователь д. ист. наук Давид Бабаян убедительно доказывает, что создание объединенного государства меликств Арцаха и Сюника - Карабахского ханства, формально во главе с вождем кочевников Панахом, - стало одним из шагов на пути возрождения Восточно-Армянского государства. Столицей которого и был призван стать город Шуши. (Бабаян Д. Политическая история Карабахского ханства в контексте Арцахской дипломатии XVIII века. Ереван, Антарес, 2007).

Оппоненты при этом ссылаются на слова А. Суворова о «предательстве» мелика Варанды Шахназара, пустившего кочевого Панах-хана в Шуши. И на невнятную (так как основана она исключительно на легендах, собранных в середине XIX века армянским беллетристом Раффи) историю о том, как мелик Шахназар будто бы поссорился с другими меликами после убийства им своего сводного брата Овсепа и его семьи.

История о «братоубийстве» родилась из смеси дезинформации, сознательно распускавшейся меликами для отвлечения внимания правителей Персии от проекта строительства армянского государства, и более поздних измышлений канцелярии последнего шушинского хана – перебежчика к персам Мехти (Об этом см.: Павел Чобанян, д. ист. наук, главный научный сотрудник Института Востоковедения НАН РА «Проблема легитимности карабахских ханов в контексте политической истории Шуши», сборник «Феномен Шуши», Ереван, 2013 — http://russia-artsakh.ru/node/3879).

Да и жена Овсепа пережила «убийцу» Щахназара, и многочисленное потомство Овсепа хорошо известно специалистам-генеалогам…

Сам же Панах впервые появился в пределах равнинного Карабаха и объявил себя ханом в 1747 году, имея при себе всего-то около 200 всадников, причём его отряд в большинстве своём формировался во время грабительских вылазок. Какой же логикой должен был руководствоваться правитель Варанды, чтобы заключить соглашение с Панахом, имевшим ничтожное количество воинов, для которых, к тому же, первостепенным были грабёж и нажива? В то же время каждый мелик имел профессиональную дружину в 300 воинов, а в случае войны получал по воину от каждого дома или даже мобилизовал всё способное держать оружие мужское население – а это многие тысячи солдат от каждого меликства.

Отметим также, что ни Панах, ни его сын Ибрагим не имели никаких прав распоряжаться землями меликов или командовать их людьми. Они руководили конгломератом кочевых племен, меньшая часть которых осела в Шуши, а большая продолжала зимой кочевать в низменном Карабахе, а летом перекочевывать на эйлаги, - летние пастбища.

Не сохранилось даже изображений Панаха, хотя в персидской миниатюре, вопреки канонам ислама, часто изображали разных правителей. Поэтому как выглядел вождь кочевников, никто не знает и фантазирует в меру способностей (см. прилагаемые иллюстрации).

Ни ханы, ни их подданные мусульмане даже не могли быть похороненными на меликских землях, то есть в Шуши в том числе. Члены ханской семьи купили у меликов земли близ Агдама и Агджабеди, где возникли мусульманские кладбища и мавзолеи ханской фамилии. Первое мусульманское захоронение в Шуши, по азербайджанским же источникам, было совершено в 1827 году, - так возникло «старое» (!?) татарское кладбище.

Замок мелика Шахназара находился в центре города, на самом высоком месте, а замок Панаха - в нижней мусульманской части, ближе к краю шушинского плато, обрывающегося в глубокий каньон. В феодальном мире к таким деталям, как известно, всегда относились с большим вниманием и пристрастием, поэтому всамделишний владетель никогда бы не допустил такого положения дел.

Характерно, что первое, что сделал сын Панаха Ибрагим после смерти мелика Шахназара в 1791 (по другим данным, в 1795) году, - разрушил старый замок Панаха и построил себе новый, на более высоком месте.

Среди прочих аргументов в пользу фактической вассальной зависимости Панах-хана и его сына Ибрагима от Мелика Шахназара и тот факт, что Шахназар отдал в жены Ибрагиму свою дочь. Ибрагим, тем самым был обречен на формальное послушание не только как младший союзник Шахназара, но и как его зять. Вообще в средние века существовала традиция выдачи царем, сюзереном своей дочери или сестры замуж за своего вассала. Вспомните русских князей, которые за заслуги перед Ордой получали в жены сестру или дочь Великого Хана.

В контексте отношений Ибрагим-хана и мелика Шахназара есть яркое историческое свидетельство. Речь идет об архивном документе - донесении Габриэла Караханова П. С. Потемкину о своем пребывании в Карабахе. Автор донесения, в частности, пишет (орфография авторская).

«Шушинский Ибраим хан, собравший народ, своего брата и родственников, а при том призван был и тесть его армянской нации мелик Шахназар, объявил им, что желает он укрепить Шушинскую крепость для незапной безопасности, почему и требовал их для того вспоможения, на что отвечал ему брат ево и родственники, что крепость Шушинская в порядке и укреплять её более и делать народу изнурение не для чего, но тесть Ибраима хана Шахназар, назвав их несмыслёнными, настоял о её укреплении. Почему и хан, на то склонившись, призывал её укреплять, но брат и родственники ханские единогласно с народом сказали хану, что когда не приемлет он их совета, а склоняется на согласие своего тестя, то и они в том ево, хана, не послушают, а когда приемлет их совет, то б укрепление крепости оставил, и Шахназара, котораго они, естли отдан им будет, истребить должны, не слушал.

Но хан, склонившись на совет Шахназаров и собравши с пяти меликов по сту человек, да также и з другаго там обитаемого народу по несколькому числу и набравши всего до тысячи человек, начал помянутую крепость укреплять. Чрез то и происходит ныне у хана с родственниками своими ссора и так, будучи хан опасен, выпрося у шурина своего аварского Ум хана 300 человек лезгин, содержит их для охранения своего при себе» («Армяно-российские отношения в XVIII веке», изд. АН АрмССР, Ереван, 1990, том IV стр. 251-252).

Не правда ли, странно? Вроде как «всесильный хан» ссорится с родственниками, защищая позицию своего «вассала» мелика Шахназара, - который вдобавок обзывает этих самых родственников «несмыслёнными, - а затем, под угрозой смерти со стороны родственников нанимает инородную охрану и всё же исполняет предложение (скорее волю) Шахназара?

Однако это отнюдь не странно, если следовать версии о фактической зависимости формально правящего хана от карабахских меликов Арцаха.

И только разногласия между меликами и подрывная деятельность Ибрагим-хана позволили ему стать хозяином Шуши после смерти мелика Шахназара. В мае 1806 года Ибрагим-хан решил переметнуться к персам вместе с ближайшим окружением. Однако он был настигнут отрядом, состоявшим из солдат дислоцированного в Шуше русского гарнизона под командованием майора Дмитрия Лисаневича и людей мелика Джумшуда, сына Шахназара, и убит в ночь с 8 на 9 мая.

Несмотря на предательства Ибрагима русские власти назначали ханом его сына Мехти-кули, ранее получивший от русского военного командования чин генерал-майора. Ему дали право распределять земли в Карабахе, и именно во время его правления мусульмане («татары») стали временными хозяевами края.

Генерал Алексей Ермолов писал о нём в своих «Записках»:

«Ханство Карабагское было в управлении Мехти-хана, имеющего чин генерал-майора. Отец, умышляя против нас измену и доброжелательствуя персиянам, с которыми мы были в войне, пригласил войска их, но был предупреждён, и войска наши, внезапно напавшие на него ночью, лишили его жизни. Дочь его, сестра нынешнего хана, находится в замужестве за шахом персидским, и потому, сколько ни показывает он себя приверженным нашему правительству, по привязанности к сестре имеет сношения с Персией» (Записки А. П. Ермолова. 1798-1826. М., Высшая школа, 1991, с. 273).

В 1822 году Мехти-кули, подобно своему отцу, - но, в отличие от него, успешно, -бежал к персам, после чего Карабахское ханство с его деспотическим структурами было окончательно упразднено.

То есть реальной власть ханского семейства (за какие-то полтора десятилетия «подарившего» России двух генералов-изменников) в армянском Арцахе была на протяжении где-то четверть века: со второй половины 1790-х по 1822 гг.

Вплоть до 1918 года ни в документах, ни на картах – российских и любой страны мира название «Азербайджан» не встречается в Закавказье; провинция Азербайджан локализовалась исключительно на территории современной Персии, южнее Аракса.

Фальсификаторы истории пытаются «обосновать» принадлежность двухтысячелетнего армянского Арцаха созданному в 1918 году образованию под названием «Азербайджан» практически исключительно на факте 70-летнего существования Карабахского (Шушинского) ханства и трёх его ханов мусульманского происхождения. Но ханства были административными единицами Персии, причём тут провозглашенная в Закавказье лишь в 1918 году Азербайджанская республика?

Ханства были и в Средней Азии, в Поволжье, Крыму - их с таким же успехом можно объявить «Азербайджаном».

И ровно с таким же успехом можно утверждать, что «Россия - это Грузия», ибо русские вместе с грузинами столько-то десятилетий жили вместе в едином государстве СССР, во главе с грузином Джугашавили-Сталиным…

Азат КАРАБАХЦИ

Как выглядел вождь кочевников Панах, никто не знает. Современный азербайджанский художник видит Панаха таким (рисунок из учебника «История Азербайджана» , Б.: Тахсил, 2002).

Наша версия: может быть так?

А может и вовсе по-другому?